Принято считать, что первые карты появились позднее, в XII веке в Китае. Мастера по части заполнения своего досуга, придворные аристократы, обнаружили в рисовании маленьких картинок с аллегорическими знаками животных, птиц и растений сначала эстетическую забаву. Потом — удобный способ передачи тайной информации в деле дворцовых и любовных интриг. А позднее — возможность рискованных игр с всесильным Фатумом.

Но куда популярнее египетская версия происхождения карт, растиражированная новейшими оккультистами. Они утверждали, что в глубокой древности египетские жрецы записали всю мудрость мира на 78 золотых табличках, которые изображались также в символическом виде карт. 56 из них — «Младшие Арканы» — стали обычными игральными картами, а оставшиеся 22 «Старших Аркана» вошли в состав загадочной колоды Таро, используемой для гаданий. Эту версию впервые обнародовал в 1785 году французский оккультист Эттейла, а его продолжатели французы Элифас Леви и доктор Папюс и англичане Мэзерс и Кроули создали собственные системы интерпретации карт Таро. Название это якобы происходит от египетского «та рош» («путь царей», а сами карты были занесены в Европу то ли арабами, то ли цыганами, которых часто считали выходцами из Египта.

Правда, никаких доказательств столь раннего существования колоды Таро ученым найти не удалось.

Согласно третьей версии (европейская версия), обычные карты появились на европейском континенте не позднее XIV века. Еще в 1367 году в городе Берне карточная игра была запрещена, а десять лет спустя шокированный папский посланник с ужасом наблюдал, как монахи увлеченно режутся в карты у стен своей обители. В 1392 году Жакмен Грингоннер, шут душевнобольного французского короля Карла VI, нарисовал карточную колоду для развлечения своего господина. Тогдашняя колода отличалась от нынешней одной деталью: в ней было всего 32 карты. Не хватало четырех дам, присутствие которых казалось тогда излишним. Только в следующем столетии итальянские художники начали изображать мадонн не только на картинах, но и на картах.

Как раз в это время Европа стала осуществлять крупные военные экспедиции на Восток — крестовые походы (1096-1270), причем впервые европейцы открывали для себя новую и уже высоко развитую культуру. Возвращаясь домой, крестоносцы не забывали прихватывать с собой поразившую их экзотику: легкий фарфор, тончайший шелк, расписные веера и, разумеется, очаровательные миниатюры на плотной рисовой бумаге для фокусов и гаданий.

Однако прошло еще немало времени, пока карточные игры не стали распространенным явлением. Во всяком случае, первое упоминание в хрониках о сарацинской игре «наиб» (араб. «naib» — карты) относится ужу к последней четверти XIV столетия. Характерно, что в полном соответствии с арабским звучанием слово «карты» по-итальянски «naibi»; по-испански «naipes»; по-португальски «naipe» (связано это было с оживленной торговлей с арабскими странами и тесным контактом с тамошними купцами, известными своей страстью расплачиваться за товар «по воле случая», т.е. по принципу незабвенного Ноздрева).

В других же европейских странах твердо установилось иное однокоренное слово: во Франции — «carte», в Германии — «Karten, SpielKarten», в Дании — «Kort, SpelKort», В Голландии — «Kaarten, SpeelKarten», в Англии — «card».

В конце XIV — начале XV века карты изготавливались непосредственно художником и по индивидуальному заказу. Естественно, его производительность была невысока, и только с изобретением гравюры печатание карт принимает широкие масштабы.

Одновременно складываются три основных типа игральных карт: итальянские, французские и немецкие. Все они имели различия как в мастях, так и в самих фигурах.

Итальянский тип карт возник вместе с изобретением игры «тарок». Эти карты, выполненные как гравюры на меди, были весьма своеобразными. В нормальном, или «венецианском», тароке колода состояла из 78 карт, масти делились на чаши, динарии, мечи и палицы. Каждая масть заключала в себе 14 карт: король, королева, рыцарь, валет, очковые карты от десятки до шестерки, туз мечей, очковые карты от пятерки до двойки. Остальные карты в количестве 21, начиная от Фигляра и кончая картой, называвшейся Свет, являлись козырями, или Триумфами. Наконец, была еще одна карта, носившая название Дурак (кстати, прообраз будущего Джокера). Во Флоренции же выпускались карты в количестве 98 штук, где к обычным Триумфам были добавлены грации, стихии и 12 созвездий.

Существует предположение, что колода — не случайный набор карт. 52 карты — это количество недель в году, четыре масти — четыре времени года. Зеленая масть — это символ энергии и жизненной силы, весны, запада, воды. В средневековых картах знак масти изображали с помощью жезла, посоха, палки с зелеными листьями, которые при печати карт упростились до черных пик. Красная масть символизировала красоту, север, духовность. На карте данной масти изображали кубки, чаши, сердца, книги. Желтая масть — это символ интеллекта, огня, юга, делового успеха. На игральной карте изображали монету, ромб, зажженный факел, солнце, огонь, золотой бубенчик. Голубая масть — символ простоты, порядочности. Знаком этой масти был желудь, скрещенные мечи, шпаги.

Карты в то время имели в длину 22 сантиметра, что делало их крайне неудобными для игры.

Не было единообразия в карточных мастях. В ранних итальянских колодах они носили названия «мечей», «кубков», «денариев» (монет) и «жезлов». Похоже, как и в Индии, это было связано с сословиями: дворянством, духовенством и торговым классом, в то время как жезл символизировал стоявшую над ними королевскую власть. Во французском варианте мечи превратились в «пики», кубки — в «черви», денарии — в «бубны», а «жезлы» — в «кресты», или «трефы» (последнее слово по-французски означает «лист клевера». На разных языках эти названия и сейчас звучат по-разному; например, в Англии и Германии это «лопаты», «сердца», «бриллианты» и «дубинки», а в Италии — «копья», «сердца», «квадраты» и «цветы». На немецких картах еще можно встретить старинные имена мастей: «желуди», «сердца», «колокола» и «листья». Что касается русского слова «черви», то оно произошло от слова «червонный» («красный»: понятно, что «сердца» изначально относились к красной масти.

Карты мамлюков. Десятка кубков, тройка кубков, первый советник кубков, второй советник кубков

Колода Hofämterspiel отражает политическую ситуацию в Центральной Европе в середине XV века. Вместо мастей взяты гербы четырех наиболее влиятельных королевств того времени: Франции, Германии, Богемии и Венгрии. Одноглавый орел представляет «regnum teutonicum» королевство Германию (в отличие от двуглавого орла, представляющего Священную Римскую Империю).

Ранние карточные игры были достаточно сложными, ведь помимо 56 стандартных карт в них употреблялись 22 «Старших Аркана» плюс еще 20 козырных карт, названных по именам знаков Зодиака и стихий. В разных странах эти карты называли по-разному и так запутали правила, что играть стало просто невозможно. К тому же раскрашивались карты от руки и стоили так дорого, что их могли приобрести только богачи. В XVI веке карты радикально упростились — из них исчезли почти все картинки за исключением четырех «старших мастей» и шута (джокера).

Карты итальянского типа в конце XIV века появляются во Франции, а уже при Карле VII (1403-1461) появляются карты с собственными национальными мастями: сердце, серп Луны, трилистник и пика. А в конце XV столетия во французских картах окончательно устанавливается тот тип мастей, который употребляется до сих пор: черви (coeur), бубны (carreau), трефы (trefle) и пики (pique). Начиная с этого времени французские карты приобретают устойчивый тип, для которого характерны такие фигуры: Давид — король пик, Александр — король треф, Цезарь — король бубен, Карл — король червей, Паллада — дама пик, Аргина — дама треф, Рашель — дама бубен, Юдифь — дама червей, Гектор — валет бубен, Ожье — валет пик, Ланцелот — валет треф и Лагир — валет червей. Это тип карт дошел до Французской революции 1789-1894 гг.

Новое республиканское правительство поручает не кому-нибудь, а самому прославленному в это время живописцу Ж.Л. Давиду (автору известной картины «Смерть Марата) создать новые рисунки карт. Вместо королей Давид изобразил гениев войны, торговли, мира и искусств, дам заменил аллегориями свободы вероисповеданий, печати, брака и промыслов, а вместо валетов нарисовал фигуры-символы равенства состояний, прав, обязанностей и рас. Именно во Франции первоначально появились формы четырех мастей: листья плюща, желуди, бубенчики, сердца. Весьма правдоподобно предположение, что французские масти являются символами рыцарского обихода: пика — копье, трефа — меч, бубна — герб или орифламма (знамя, штандарт), черви — щит.

На этих картах французской «колоды на ногах» (1648 год) изображения подписаны их именами.

Необходимо также сказать о том, что на протяжении многих веков карты были „одноголовыми“, т.е. фигуры на них изображались в полный рост. Первые карты, не имеющие „верха“ и „низа“, „двухголовые“, выпустила Италия в конце XVII века. В это время эти карты большого распространения не получили. Затем подобная попытка была сделана в Бельгии, а в начале XIX века такие карты стала выпускать Франция.

Традиционная колода. Германия

Традиционная колода. Швейцария

Кстати,  Традиция пышно украшать пиковый туз пошла от того, что во времена правления короля Якова I Английского (1566-1625) был издан указ, согласно которому на тузе пик (поскольку эта карта первая в колоде) необходимо было печатать сведения о производителе и его логотип. На этот же туз ставили особую печать, свидетельствующую о выплате особого налога на карты.

Помимо этих основных типов карт в различных европейских странах выпускались так называемые „тематические“ карты. Существовали „педагогические“ колоды, обучавшие игроков географии, истории или грамматике. Пользовались успехом карты-иллюстрации к драмам Шекспира, Шиллера, Мольера. В „игрушках для взрослых“ нашли отображение геральдика, хиромантия и даже мода. Например, в середине прошлого века во Франции печатались карты, на которых одежда королей, дам и валетов представляла собой новейшие модели сезона…

К XIII веку карты уже были известны и популярны во всей Европе. С этого момента история развития карт становится более ясной, но довольно-таки однообразной. В средние века и гадания, и азартные игры считались греховными. Кроме того, карты стали популярнейшей игрой во время рабочего дня – страшный грех, по мнению работодателей всех времён и народов. Поэтому с середины XIII века история развития карт превращается в историю связанных с ними запретов.

Например, во Франции в XVII веке домохозяева, в чьих квартирах играли в азартные карточные игры, платили штраф, лишались гражданских прав и изгонялись из города. Карточные долги не признавались законом, а родители могли взыскать крупную сумму с человека, выигравшего деньги у их ребёнка. После французской революции были отменены косвенные налоги на игру, что стимулировало ее развитие. Изменились и сами „картинки“ — поскольку короли были в опале, то вместо них принято было рисовать гениев, дамы теперь символизировали добродетели — иными словами, новое социальное устройство пришло и в карточную символику. Правда, уже в 1813 году валеты, дамы и короли вернулись на карты. Косвенный налог на карты для игры был отменен во Франции лишь в 1945 году.

В России карты появились в начале XVII столетия. Крупнейший русский критик и историк искусства В.В. Стасов считал, что карты попали к славянским народам от немцев, не отрицая, однако, что роль главной посредницы в этом деле сыграла Польша. Но каким бы путем ни попали игральные карты в Малороссию или Московию, распространились они чрезвычайно быстро. Из законодательных памятников впервые упоминает о картах и их бесспорной вредности для общества Уложение 1649 года. Более века карточные игры преследовались в России законом, а пойманные на горячем игроки подвергались различным наказаниям, пока в 1761 году не последовало установление о разделении игр на запрещенные — азартные и разрешенные — коммерческие.

Указом 1696 г. при Петре I предписывалось обыскивать всех заподозренных в желании играть в карты ,»… и у кого карты вынут, бить кнутом». Эти карательные санкции и подобные последующие были обусловлены издержками, связанными с распространением азартных карточных игр. Наряду с ними существовали так называемые коммерческие карточные игры, а также использование карт для показа фокусов и раскладывания пасьянсов.

Развитию „невинных» форм применения карт способствовал указ Елизаветы Петровны от 1761 года о разделении употребления карт на запрещаемое для азартных игр и дозволяемое для игр коммерческих. Не совсем ясен путь проникновения карт в Россию. Скорее всего, они получили распространение в связи с польско-шведской интервенцией в период Смутного времени начала XVIII в.

Карточная игра, находившая радушный приём в боярских домах и дворцовых палатах, безусловно запрещалась для простого народа. В 1648 году, вскоре после воцарения Алексея Михайловича, последовал царский указ, направленный на искоренение вредных обычаев и верований, всё ещё державшихся в среде городского и особенно сельского населения. В указе подробно перечислялись многочисленные прегрешения, требовавшие немедленного искоренения:

«… Сходятся многие люди мужсково и женсково полу по зорям, и в ночи чародействуют, с солничнаго всхода перваго дни луны смотрят, и в громное громление (в грозу) на реках и озерах куплются, чают себе от этого здравья, и с серебра умываются, и медведи водят, и с собаки пляшут, зернью (костями) и карты, и шахматы, и лодыгами играют, и безчинное скакание и плесание, и поют бесовские песни; и на Святой недели жонки и девки на досках скачут (на качелях), а об Рождестве Христове и до Богоявленьева дни сходятся мужсково и женсково полу многие люди в бесовское сонмище по дьяволской прелести, многое бесовское действо играют во всякий бесовския игры…».

Надо отметить, что наряду с азартной карточной игрой под запрет попадали и такие совершенно невинные забавы, как катание на качелях!

Указ 1648 года вводил целый комплекс мер по борьбе с карточной игрой и прочими «неустройностями». Его предписывалось «многожды» зачитывать по торгам, списки с него «слово в слово» рассылались в наиболее крупные сёла и волости, дабы «сей наш крепкий заказ ведом был всем людям» и никто не смог бы потом отговориться его незнанием.

Скоморошьи одежды, хари и маски, музыкальные инструменты, шахматные доски и колоды карт предписывалось отбирать и жечь, а в отношении людей, замеченных в нарушении указа, воеводам велелось «где такое безчиние объявится, или кто на кого такое безчиние скажут, и вы б тех велели бить батоги; а которые люди от такова бесчиния не отстанут, а вымут такие богомерские картные игры и другие, и вы б тех ослушников велели бить батоги; а которые люди от того не отстанут, а объявятся в такой вине в третие и в четвертые, и тех, по нашему указу, велено ссылать в Украйные (т.е. пограничные) городы за опалу». Да и самим воеводам, дабы они не манкировали с выполнением указа, делалось строгое внушение: «А только ты по сему нашему указу делать не станешь, и тебе быть от нас (царя Алексея Михайловича) в великой опале»

Надо полагать, что первоначально указ выполнялся со всей присущей ему жесткостью, и не одному картёжнику ободрали плетьми или палками спину на торгу. Но согласно поговорке «жестокость законов на Руси смягчается возможностью их неисполнения», действие этого указа постепенно сошло на нет – в основном из-за физической невозможности его исполнения.

Очередной и весьма ощутимый удар по игральным картам был нанесён в следующем, 1649 году. Составители знаменитого «Уложения» царя Алексея Михайловича отнесли карточную игру и её последствия к преступлениям сугубой уголовщины, жестоко караемым увечьем и смертью. В издании «Уложения» 1649 относящаяся к «картной игре» статья помещена в главе «о разбойных и татиных делах».

«А которые воры, – сказано в этой статье, – на Москве и в городах воруют, карты и зернью играют, и, проигрывая, воруют, ходя по улицам, людей режут, шапки срывают и грабят…», то таким следовало, после допроса с пыткой, «чинити указ (приговор) тот же, что писано выше о татех (разбойниках), то есть сажать в тюрьму, конфисковывать имущество, бить кнутом, урезывать уши (в последующем издании «Уложения» – пальцы и руки) и смертью казнить».

Отнесение карточной игры к составу серьёзного преступления оказало большое влияние на торговлю игральными картами. Сохранившиеся таможенные книги показывают, что после 1649 года привоз карт, например, в Великий Устюг, сократился вдвое против прежних лет, а после 1652 года вообще прекратился. Но прекратилась ли картёжная игра?

Специальными именными царскими указами 1668 и 1670 был введён особый режим в Кремле: людям различных чинов – от стольника и ниже – было строжайше запрещено въезжать в Кремль на лошадях, играть в азартные игры во время выходов государя в соборные церкви, при появлении царя предписывалось стоять без шапок «мирно и немятежно».

Значительные государственные расходы на ведение военных действий требовали постоянного поиска новых источников доходов. Сохранился любопытный документ, относящийся к концу царствования Алексея Михайловича и свидетельствующий, что в среде московской администрации, вероятно, убедившейся в неискоренимости карточной игры, возникла счастливая мысль обратить её в источник государственного дохода. Московское правительство и ранее неоднократно так остроумно поступало, сменив жестокое преследование употребления водки и табака на монопольную казённую торговлю этими товарами, к вящему приращению казны.

Упомянутый документ является грамотой, данной в Сибирь туринскому воеводе Алексею Беклемишеву в 1675 году. Оказывалось, что из Тобольска в Москву перед тем «писали воевода Пётр Годунов да дъяк Михайло Постников, что они (неизвестно на каком основании) отдали в Тобольске зернь и карты на откуп», иначе говоря, разрешили за счёт казны и под её прикрытием открывать игорные дома. (Заметим в скобках, что вместе с картами предприимчивый воевода отдавал на откуп и «безмужних жён для блуда» – и все ведь для блага казны!)

Соблазнительной инициативе Годунова и Постникова захотели последовать и многие другие города «тобольского разряда». Из Верхотурья и Сургута воеводы писали, «чтоб им по тому же зернь и карты отданы были на откуп». На эти простодушные писания великий государь указал: в Тобольске и прочих городах «зернь и карты отставить и откуп с зерни и карт из оклада выложить». Грамота предписывала сделать то же и воеводе туринского острога, Беклемишеву, даже и в том случае, если бы он по примеру Тобольска и по «отпискам» Годунова зернь и карты уже отдал на откуп. Зная нравы местных управителей, легко находивших лазейки в указах, царская грамота особенно указывала: самого «откупщика, будет он вдруг прислан из Тобольска, а не туринский жилец, и его из Туринска выслать, а впредь заказ учинить крепкий».

Преследование карточной игры сводилось не только к запретительным указам. В 1672 году по приказанию Алексея Михайловича лютеранский пастор Иоган Готфрид Грегори устроил в Преображенском новую театральную храмину, и в ноябре перед царем было дано первое представление – комедия «Артксерово действо». Вслед за этим последовали новые постановки комедийного и нравоучительно характера. Известность приобрела пиеса «История или действие евангельския притчи о блудном сыне», сочиненная Симеоном Полоцким. Постановка эта замечательна тем, что к ней была издана своего рода театральная «программка», в которой на рисунках были показаны сцены из действия, сопровождавшиеся пояснениями. По сюжету блудный сын, получив из рук отца часть имения, уходит из дома и начинает разгульную жизнь. Он нанимает множество слуг, играет в зернь и карты, вяжется с любовницами и, наконец, проматывает всё своё имение.

На одной из картинок этой «программки» блудный сын показан играющим за столом в карты и зернь в окружении игроков. Это – самое раннее изображение карточной игры в России.

После смерти Алексея Михайловича в 1676 году гонения против картёжников значительно смягчились. В царских указах, рассылавшихся на места, уже не было прежних застращиваний игроков увечьями и казнями за самый факт карточной игры; вся угроза ограничивается неопределённым выражением – «заказ чинить крепкой». Ввоз игральных карт в Россию возобновился и даже существенно увеличился, только в Великий Устюг в 1676-1680 годах их завезли 17136 колод.

Вскоре после разрешения карточных игр в России возникает собственное производство игральных карт. Уже в 1765 году правительства Екатерины II установило налог как на привозные игральные карты, так и на карты отечественного производства, причем пошлина на заграничные карты была в два раза выше. Печатание игральных карт в России было отдано на откуп, т.е. находилось в частных руках и приносило откупщикам, продававшим в год в среднем около одного миллиона колод, приличные доходы. Деньги же, полученные в результате налогов, поступали в пользу Воспитательных домов. И вот на землях родового поместья князей Вяземских (П.А. Вяземский — один из потомков этого древнего рода — был близким другом А.С. Пушкина), у села Александрово под Петербургом, аббат Оссовский, получив от правительства денежную помощь, построил в 1798 году корпуса Александровской мануфактуры, ставшей в начале XIX века одним из крупнейших предприятий России. После года работы мануфактура перешла в казну и была подарена Павлом I Воспитательному дому. В 1817 году управляющий мануфактурой А.Я. Вильсон предложил Опекунскому Совету открыть при мануфактуре карточную фабрику. Была составлена записка, которую 12 октября 1817 года утвердил Александр I. Правительство собиралось получить громадную прибыль, т.к. фабрика с монопольным правом производства карт устраняла всякую конкуренцию со стороны. Решение не давать откупов, срок которых истекал в 1819 году, и запрет на ввоз карт из-за границы предоставляли казне возможность назначить за карты любую продажную цену.

В 1819 году фабрика выпустила свою первую продукцию. За этот год было изготовлено 240 тысяч колод, которые стали продаваться по всей Российской империи (в 1820 году выпуск карт возрос до 1380 тысяч колод).

Созданные новые эскизы карт не имели собственного названия. Понятие «атласные» в середине 19 века относилось к технологии их изготовления. Атлас — это особый сорт гладкой, глянцевитой, блестящей шелковой ткани. Бумага, на которой они печатались, предварительно натиралась тальком на специальных талечных машинах.

Вернемся же к нашему вопросу о картах пушкинской эпохи («Пиковая Дама» была написана в 1833 году). В это время и вплоть до 1860 года на оборотной стороне карт имелось изображение пеликана, кормящего двоих детей мясом собственного сердца. Этот аллегорический знак пояснялся надписью: «Себя не жалея, питает птенцов». Становится понятной ироническая фраза одного из героев рассказа Н.С. Лескова «Интересные мужчины»: «Чтобы не заскучать — сели под вечерний звон „резаться“, или, как говорится, „трудиться для пользы императорского воспитательного дома“. А польза была. В 1835 году дюжина колод обходилась в 12 рублей, а продавалась за 24. К середине 50-х годов карт производилось в три раза больше, чем выпускали откупщики в 1818 году, прибыль же возросла в 4,5 раза и составляла 500 тысяч рублей в год.

Интересующие нас карты этого времени имели характер народных лубочных картинок (художники-профессионалы к деятельности фабрики еще не привлекались). Они изображали смешных немецких рыцарей на конях, размером с пони, и большеголовых неуклюжих дам. Например, пиковая дама при своем желании не могла испугать игрока до сумасшествия, как это произошло с впечатлительным Германном. Но тем очевиднее проясняется гениальный замысел Пушкина, построившего интригу повести на внешнем несоответствии забавных карточных персонажей с их скрытой роковой ролью.

Знакомые нам сегодня изящные рисунки карт без верха и низа родились благодаря таланту академика живописи А.И. Шарлеманя. В 1860 году ассортимент фабрики невероятно расширился: стали производиться карты уменьшенных размеров, пасьянсные, дорожные, детские, учебные и гадальные. Но чем интенсивнее развивалось производство, тем „архаичнее“ выглядели рисунки на картах во вкусе народного примитива.

Будучи историческим живописцем и баталистом, А.И. Шарлемань пробует себя в разных областях искусства. Он делает иллюстрации к произведениям А.С. Пушкина и других известных писателей, выполняет эскизы для Императорского Фарфорового завода и помимо этого создает оригиналы для игральных карт. Заслуга художника состоит в том, что ему, талантливому рисовальщику и знатоку истории, удалось найти верный тон в решении образного строя всех карт. Благодаря ему игральные карты стали отличаться своеобразным стилем и целостностью образов-символов.

Продукция фабрики с успехом демонстрировалась на Всемирных промышленных выставках в Париже в 1867 и 1878 годах. В 1893 году игральные карты с рисунками Шарлеманя были представлены на Всемирной выставке в Чикаго и получили бронзовую медаль и почетный диплом.

Созданные новые эскизы карт не имели собственного названия и не назывались Атласными. Само понятие «атласные» в середине 19 века относилось не к рисунку или особому стилю карт, а к технологии их изготовления. Самим словом атлас назвали тогда, да и сейчас называют особый сорт гладкой, глянцевитой, блестящей шелковой ткани. Бумага, из которой тогда изготовляли карты, была шероховата, с пятнами и разводами, плохо проклеена, нередко имела разную толщину в листе. Для придания картам улучшенного вида бумага, на которой они печатались, предварительно натиралась тальком на специальных талечных машинах, работа на которых была чрезвычайно вредна для здоровья. Карты, изготовленные на атласной бумаге, не боялись влаги, при тасовании хорошо скользили и стоили дороже. В 1855 году дюжина колод атласных карт стоила 5 рублей 40 копеек, наравне с золотообрезными картами, изготовлявшимися вручную для императорского двора.

А.И.Шарлемань. Игральные карты пасьянсные .1862.

Рисунки Шарлеманя использовались при изготовлении атласных карт, карт первого и второго сорта, а также карт «Экстра» уже в 30-х годах 20 века. Постепенно вся карточная продукция стала изготавливаться на атласной бумаге, и собственное название Атласные прочно закрепилось за картами Шарлеманя. В «Прейс-Куранте розничных цен на 1935 год» Государственной Карточной Монополии, находившейся в ведении Народного Комиссариата финансов, колода карт «Атласные» в 52-53 карты стоила 6 рублей.

Интересный вопрос – а кто был прообразом карточных персонажей? Русские карточные фигуры анонимны, но французские карты, послужившие основой для работы Шарлеманя, имеют свои точные имена, которые писались и до сих пор пишутся прямо на картах. Карл Великий, король франков, возглавлял червовую масть; пастух, певец и древнееврейский царь Давид – пиковую; Юлию Цезарю и Александру Македонскому были отданы бубновая и трефовая масти. Дамой червей стала героиня библейской легенды Юдифь, а особо знаменитой в России пиковой дамой – греческая богиня мудрости и войны Афина Паллада. Бубновая масть традиционно ассоциировалась с богатством, сам символ бубновой масти, который мы привыкли видеть в виде ромба, до сих пор называется «diamond» – алмаз.

Игральные карты дорожные. 1870-е По оригиналам А.И.Шарлеманя Петербург. Карточная фабрика при Императорском Воспитательном доме.  Собрание А.С.Перельмана

В 16 веке даме бубен придали черты Рахили, героине библейской легенды о жизни Иакова. По легенде, она была женщиной жадной, что вполне соответствовало ее новому карточному положению. Образ дамы треф стал собирательным. Ее стали изображать в виде, говоря современным языком, секс-бомбы, к которой намертво пристало прозвище Аргина, царственная. Это словцо стало столь популярным, что все королевы, а также фаворитки и любовницы французских королей за глаза назывались этим именем. В образе валетов вошли в историю Этьен де Виньель, рыцарь времен Карла VII (черви), благородный Ожье Датский (пики), один из рыцарей Круглого стола Гектор де Маре (бубны) и наконец сам сэр Ланселот, старший рыцарь Круглого стола (трефы). Во времена императрицы Елизаветы Петровны и русские игроки называли карты по именам. Поэт В.И.Майков в поэме «Игрок ломбера» смело бросает на стол Огиера – валета пик.

С конца XVIII века начался настоящий карточный бум, охвативший всю русскую культуру. Например, Державин в молодости жил в основном на выигранные в карты деньги, а Пушкин в полицейских донесениях значился не как поэт, а как „известный на Москве банкомет“. Азартные Некрасов и Достоевский нередко проигрывали последние копейки, а осторожный Тургенев предпочитал игру „на интерес“. В тогдашнем светском обществе, особенно провинциальном, чуть ли не единственным развлечением были карты и связанные с ними скандалы.

А.Е. Бейдеман  Игральные карты. Бумага, акварель ,тушь, перо

Постепенно карточные игры разделились на коммерческие, основанные на четком математическом расчете, и азартные, где всем правил случай. Если первые (винт, вист, преферанс, бридж, покер) утвердились среди людей образованных, то вторые (сека, „очко“, штосс и сотни других, вплоть до безобидного „подкидного дурака&ldquo безраздельно царили среди простонародья.

Традиционная колода. Италия

На Западе „умственные“ карточные игры, тренирующие логическое мышление, были даже включены в школьную программу. Впрочем, карты стали служить и для совсем уж неинтеллектуальных занятий. Если на них изображены голые девицы, тут не до бриджа. Но это совсем другая игра.

Надо сказать, за столетия появлялось немало желающих модернизировать карточные изображения, заменив их на зверей, птиц, предметы обихода. В политических целях выпускались колоды, где в роли королей выступали Наполеон или германский император Вильгельм. А в СССР в годы нэпа были попытки изображать на картах рабочих с крестьянами и даже ввести новые масти — „серпы“, „молоты“ и „звезды“. Правда, подобную самодеятельность быстро пресекли, а карты надолго прекратили печатать как „атрибуты буржуазного разложения“.

Итак, в какие же карты мы сейчас обычно играем ?

А.И.Шарлемань. Игральные карты. Картон, тушь, перо ,акварель ,гуашь. Собрание А.С.Перельмана

1875 год. Атласные карты, выполненные по эскизу А.Шарлеманя

Рисунки карточных фигур с монограммой Шарлеманя выполнены в натуральную величину карточной колоды. Созданы по заказу карточной фабрики в 1860 — 1870-е годы и до сих пор остаются самыми известными и популярными карточными рисунками в России.